– Дедушка, прости меня, со кручины тебя обидел. Я плачу вот о чём: три года ходил я по́ полю по разным табунам – нигде не мог сыскать по себе коня.

Старик отвечает:

– Поди в такое-то село, там у мужичка на конюшне стоит кобыла, а от той кобылы народился паршивый жеребёнок; ты возьми его и выкорми: он тебе будет под силу.

Иван поклонился старику и пошёл в село.

Приходит к мужику прямо в конюшню, увидал кобылу с паршивым жеребёнком и наложил на того жеребёнка руку. Жеребёнок нимало не поробил; он взял его у крестьянина, покормил несколько времени, приехал к царю и рассказал ему, как добыл себе коня. Потом стал сряжаться в гости к змею. Царь спросил:

– Сколько тебе, Иван крестьянский сын, надобно силы?

Отвечает Иван:

– На что мне твоя сила? Я один могу достать; разве только для посылок дай человек шесть.

Дал ему царь шесть человек; вот они собрались и поехали.

Долго ли, коротко ли они ехали – никому не ведомо; ведомо только то, что приехали они к огненной реке, через реку мост лежит, а кругом реки огромный лес. В том лесу раскинули они шатёр, достали разных напитков, начали пить, есть, веселиться. Иван крестьянский сын говорит товарищам:

– Давайте, ребята, каждую ночь поочерёдно караулить: не будет ли кто проезжать через эту реку?

И случилось так: кто ни пойдёт из его товарищей караул держать, всякий напьётся с вечера пьян и ничего не видит.

Наконец пошёл караулить Иван крестьянский сын; смотрит: в самую полуночь едет через реку змей о трёх головах и подаёт голос:

– Нет мне ни спорщика, ни наговорщика; есть разве один спорщик и наговорщик – Иван крестьянский сын, да и того ворон в пузыре костей не заносил!

Иван крестьянский сын из-под моста выскочил:

– Врёшь ты! Я здесь.

– А если здесь, то давай поспорим.

И выехал змей против Ивана на коне, а Иван выступил пеший, размахнулся своей саблею и срубил змею все три головы, а коня себе взял и привязал у шатра.

На другую ночь Иван крестьянский сын убил шестиглавого змея, на третью ночь девятиглавого и побросал их в огненную реку. А как пошёл караулить на четвертую ночь, то приехал к нему двенадцатиглавый змей и стал говорить гневно:

– Кто таков Иван крестьянский сын? Сейчас выходи ко мне! Зачем побил моих сыновей?

Иван крестьянский сын выступил и сказал:

– Позволь мне наперёд сходить к своему шатру; а после сражаться будем.

– Хорошо, ступай!

Иван побежал к товарищам:

– Ну, ребята, вот вам таз, смотрите в него; когда он полон нальётся крови, приезжайте ко мне.

Воротился и стал против змея, и когда они разошлись и ударились, то Иван с первого раза срубил у змея четыре головы, а сам по колена в землю ушёл; во второй раз разошлись – Иван три головы срубил, а сам по́ пояс в землю ушёл; в третий раз разошлись – ещё три головы отсёк, сам по грудь ушёл; наконец одну срубил – по шейку ушёл. Тогда только вспомянули про него товарищи, посмотрели в таз и увидели, что кровь через край льётся; прибежали и срубили у змея последнюю голову, а Ивана из земли вытащили. Иван крестьянский сын взял змеиного коня и увёл к шатру.

Вот прошла ночь, настаёт утро; начали добрые мо́лодцы пить, есть, веселиться. Иван крестьянский сын встал от веселья и сказал своим товарищам:

– Вы, ребята, меня подождите! – а сам оборотился котом, пошёл по мосту через огненную реку, пришёл в тот дом, где змеи жили, и стал дружиться с тамошними кошками. А в целом доме осталось в живых только сама змеиха да три её снохи; сидят они в горнице и говорят между собою:

– Как бы нам злодея Ивана крестьянского сына сгубить?

Малая сноха говорит:

– Куда б ни поехал Иван крестьянский сын, сделаю на пути голод, а сама оборочусь яблоней; как он съест яблочко, сейчас разорвёт его!

Средняя сказала:

– А я на пути их сделаю жажду и оборочусь колодцем; пусть попробует выпить!

Старшая сказала:

– А я наведу сон, а сама сделаюсь кроватью; если Иван крестьянский сын ляжет, то сейчас помрёт!

Наконец сама свекровь сказала:

– А я разину пасть свою от земли до неба и всех их пожру!

Иван крестьянский сын выслушал всё, что они говорили, вышел из горницы, оборотился человеком и пришёл к своим товарищам:

– Ну, ребята, сряжайтесь в путь!

Собрались, поехали в путь, и в первый раз на пути сделался ужасный голод, так что нечего было перекусить; видят они – стоит яблоня; товарищи Ивановы хотели нарвать яблоков, но Иван не велел.

– Это, – говорит, – не яблоня! – и начал её рубить; из яблони кровь пошла.

Во второй раз напала на них жажда; Иван увидал колодец, не велел пить, начал его рубить – из колодца кровь потекла. В третий раз напал на них сон; стоит на дороге кровать, Иван и её изрубил. Подъезжают они к пасти, разинутой от земли до неба; что делать? Вздумали с разлёту через пасть скакать. Никто не мог перескочить; только перескочил один Иван крестьянский сын: вынес его из беды чудесный конь – что́ ни шерстинка, то серебринка, а во лбу светел месяц.

Приехал он к одной реке; у той реки стоит избёнка. Тут попадается ему навстречу мужичок сам с пёрст, усы на семь вёрст и говорит ему:

– Отдай мне коня; а коли не отдашь честью, то насилкой возьму!

Отвечает Иван:

– Отойди от меня, проклятый гад, покудова тебя конём не раздавил!

Мужичок сам с пёрст, усы на семь вёрст сшиб его наземь, сел на коня и уехал. Входит Иван в избёнку и сильно о коне тужит. В той избёнке лежит на печи безногий-безрукий и говорит Ивану:

– Послушай, добрый мо́лодец – не знаю, как тебя по имени назвать; зачем ты связывался с ним бороться? Я не этакий был богатырь, как ты; да и то он у меня и руки и ноги отъел!

– За что?

– А за то, что я у него на столе хлеб поел!

Иван начал спрашивать, как бы назад коня достать? Говорит ему безногий-безрукий:

– Ступай на такую-то реку, сними перевоз, три года перевози, ни с кого денег не бери; разве тогда достанешь!

Иван крестьянский сын поклонился ему, пошёл на́ реку, снял перевоз и целых три года перевозил безденежно.